5 января 2022 года Жамиля Бурабаева чуть не погибла. Оказавшись рядом с резиденцией президента в Алматы в день протестов, когда в городе не было связи и интернета, она увидела толпу людей, которые пытались прорваться на закрытую территорию охраняемого объекта. Оттуда открыли стрельбу.
Бурабаева получила сквозное ранение ноги. С обильной кровопотерей ее доставили в больницу. Несколько недель она была прикована к кровати, затем около двух лет — к инвалидной коляске. Прошла долгое лечение, реабилитацию. И в конце 2024 года после долгих и мучительных усилий, смогла встать с кресла и начала ходить на костылях.
«МОЖЕТ, МНЕ В СТЕПЬ ВЫЕХАТЬ?» ОТКАЗЫ В ПИКЕТАХ
После ранения ей дали вторую группу инвалидности, а в 2023-м — третью.
— Я писала заявление по поводу инвалидности третьей группы, которая не имеет льгот, в отличие от инвалидов первых двух групп. Проезд [в общественном транспорте] инвалиды третьей группы должны оплачивать полный. Я писала, чтобы инвалидам тоже дали бесплатный проезд и дали льготы на получение жилья. Но инвалидов третьей группы нет даже среди категорий для получения льгот на жилье. То есть государство считает, что мы работоспособны и сможем зарабатывать миллионы, чтобы купить жилье. Но как мы можем зарабатывать миллионы, если мы инвалиды? — недоумевает 60-летняя Бурабаева.
Пособия по инвалидности в размере 55 тысяч тенге (103 доллара) не хватает даже на самое необходимое.
— Я год искала работу и везде мне отказывали, увидев, что я хожу с костылями. И лишь недавно устроилась консьержем. Нога ноет. Сейчас я получаю зарплату в руки 90 тысяч тенге (около 170 долларов). С этих денег собрать на жилье нереально, — сокрушается алматинка.
Бурабаева ходила к чиновникам, курирующим социальные вопросы, поднимала проблемы недостаточной социальной поддержки. Те разводили руками: говорили, что действуют по закону. Походы по инстанциям давались тяжело, особенно когда женщина сидела в коляске. Преодолеть надземные переходы, по ее словам, невозможно без посторонней помощи. Не все учреждения снабжены пандусами.
— Везде вижу пренебрежительное отношение к инвалидам. Наверное, думают: промолчит, проглотит, побухтит, и всё. Нет! Я не хочу просто побухтеть, — рассказывает Бурабаева. — Я устала от игнора и пренебрежительного отношения к инвалидам. Решила выходить на пикеты, чтобы поднять социальные проблемы, особенно те, которые касаются инвалидов.
В ноябре 2024 она подала четыре уведомления в городской акимат на проведение одиночного пикета.
Бурабаева подала иск на акимат, и судебное разбирательство затянулось на год — до октября 2025 года. Она дошла до Верховного суда: все судебные инстанции встали на сторону госоргана.
— Я впервые в жизни участвовала в суде. Тут я прекрасно знала результат слушаний. Поэтому для меня ничего нового не было. Я не удивилась, не разозлилась, — рассказывает Бурабаева. — Единственное, я сказала в суде: «Я законопослушный гражданин, если в этих местах нельзя (проводить пикет), тогда скажите, где можно проводить пикеты? Может, мне в степь выехать? Но сейчас же все земли частные. Опять окажется, что это окажется частным земельным участком и подадут на меня в суд». На это ничего не ответили, — вспоминает судебные разбирательства Бурабаева.
«ПОЛНЫЙ АБСУРД». СУДЕБНЫЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ДЛИНОЮ В ГОД
Юрист и эксперт по свободе мирных собраний Ерлан Калиев, представлявший интересы Бурабаевой в суде, в комментарии Азаттык Азия называет судебные решения противоречащими Конституции и взятым Казахстаном международным обязательствам в области прав человека.
— Два раза ей отказали по техническим причинам — якобы при составлении заявки на проведение пикета она что-то там не дописала, не заполнила. Поскольку процедура мирных собраний носит уведомительный характер, их (сотрудников акимата) обязанность — связаться с ней и сообщить об этом. Однако вместо этого они через пять дней говорят: «Вам отказано, потому что вы тут неправильно заполнили, тут не так заполнили». То есть ни о каком уведомительного порядке не было и речи, — говорит Ерлан Калиев.
Следующие два уведомления были написаны заранее и в присутствии работников акимата, чтобы избежать «технических ошибок». Местом проведения одиночного пикета Жамиля выбрала площадь Республики возле стелы Независимости.
Чиновники из управления общественного развития акимата Алматы в своем ответе на уведомление о пикете у стелы сослались на статью закона «О мирных собраниях», запрещающую проведение митингов, шествий и пикетов в условиях чрезвычайного положения или чрезвычайной ситуации. Но осенью 2024 года в Алматы и в целом по стране не действовал режим ЧС. Альтернативную площадку местные власти не предложили.
В следующий раз Бурабаева указала местом проведения пикета площадь перед памятником Абаю. Акимат отказал, отметив, что проведение собраний запрещено «на территориях, прилегающих к опасным производственным объектам и иным объектам, эксплуатация которых требует соблюдения специальных правил техники безопасности».
Как выяснилось в суде, под «опасным объектом» акимат подразумевал «объекты автомобильного транспорта», проще говоря, перекресток проспектов Абая и Достык, недалеко от которого находится статуя Абая. Однако сам монумент стоит на отдалении от проезжей части.
— Если это опасный объект, то почему на площади собираются много людей на разные торжественные мероприятия? Когда мы обратились в суд, мы предоставили закон «Об автомобильном транспорте», в котором нет нормы, относящей проезжую часть дороги к объектам автомобильного транспорта. К таким объектам относятся складские помещения, гаражи, заправки, хранилища ГСМ и так далее. Представители ответчика вывернулись тем, что нашли недавнее решение маслихата Алматы о том, что в дополнении об установлении специализированных мест (для проведения мирных собраний) не допускается проведение пикетов, на территории особо опасных производственных объектов. И расстояние должно быть не менее 400 метров от опасных производственных объектов. То есть, чтобы укрепить свой отказ, они сослались на решение маслихата, и проезжую часть дороги отнесли к опасным производственным объектам, — объясняет Калиев. — Но это полный абсурд. Но мы нашли закон «О гражданской защите». Там есть статья, где четко описываются определения опасных производственных объектов. Проезжую часть к таким опасным объектам не относят. Городские площади по определению созданы, чтобы проводить какие-то общественно-публичные мероприятия, акции.
В постановлении суда, продолжает Калиев, не дана правовая оценка закону «О гражданской защите». Фемида сослалась на решение маслихата, которое сочла законным основанием для отказа в проведении пикета.
— Казалось бы, мы живем в правовом государстве, и у нас есть Конституция, которая является высшим законом. И, помимо Конституции, есть международные договора, включая международные пакты, конвенции, которые имеют приоритет применения над законами Республики Казахстан, потом идут кодексы и лишь потом подзаконные акты, такие как решение маслихата. Но парадокс в том, что при вынесении судебного решения в кассационной инстанции Верховного суда во главу угла поставили решение маслихата, — отмечает Ерлан Калиев, комментируя решение кассационной инстанции, которая согласилась с решениями судов первой и второй инстанции — признать отказы Бурабаевой в одиночном пикете законными.
Юрист с большим опытом представления в судах интересов граждан, судившихся с государством по теме мирных собраний, констатирует, что ему пока ни разу не удалось успешно опротестовать отказы госоргана в согласовании митингов.
— Никакой демократией в стране не пахнет. Даже в советское время, которое считалось авторитарным, одиночный пикет можно было проводить без проблем, без уведомлений, — рассуждает Калиев. — Я бы не так удивился, если бы Бурабаева решила выступать с политическими требованиями. Но тема ее пикета аполитична и затрагивает социальную сферу, но даже в этом ей отказали, то есть запретили ей в праве на выражение мнения.
КАК (НЕ) РАБОТАЕТ УВЕДОМИТЕЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР СОБРАНИЙ
Принятый в 2020 году закон «О мирных собраниях» власти преподносили как шаг к демократическим переменам, знаменующий переход от разрешительного к уведомительному характеру проведения митингов, шествий, демонстраций. Но документ раскритиковали казахстанские и международные правозащитники как не соответствующий стандартам. Эксперты отмечали, что в руках у местных органов власти остаются все возможности отказа в согласовании митингов, что создает почву для злоупотреблений.
Получившие отказы акиматов активисты в разных городах пытались их оспаривать в судах. Положительных для истцов решений — единицы.
В марте этого года суд Восточно-Казахстанской области признал незаконными действия акимата Усть-Каменогорска, ответившего отказами местному жителю Леонид Карташёву на его уведомления о проведении мирных собраний на социальные темы, в том числе митинга против единого часового пояса.
В марте суд Западно-Казахстанской области посчитал безосновательным постановление акимата Уральска об отказе двум гражданам в проведении митинга. Иск к акиму города подал гражданский активист Марат Турымбетов. Среди перечисленных судом нарушений, которые допустил акимат: неуказание причины отказа в проведении митинга; непредоставление альтернативного места в случае занятости запрашиваемой площадки.
В Астане отказы в проведении митингов оспаривали представители прессозащитной организации «Правовой медиа-центр». В феврале 2023 года фонд пытался провести митинг против правительственного законопроекта «О масс-медиа», который медиаюристам посчитали изобилующим ограничениями. Заявителям не согласовали акцию, и они подали первый иск. Проиграв в суде, представители фонда обратились в Конституционный суд, который частично принял их сторону, постановив, что столичный акимат должен был предоставить альтернативное место для проведения митинга, чего не сделал.
Во второй раз «Правовой медиа-центр» обратился в суд в этом году — из-за заявления акимата Астаны о том, что в столице проводится 120 митингов каждый месяц. Так городские власти объяснили частые отказы желающим провести акции. «Правовой медиа-центр», усомнившись в правдоподобности утверждения, запросил доказательства, но получил отказ и вновь подал в суд. Однако иск не приняли, сославшись на упущенный срок для его подачи.
По информации Казахстанского бюро по правам человека, с осени 2023 года в Алматы не проводилось ни одного митинга ни на одной из трёх площадок, закреплённых в решении маслихата. Речь идет о площади перед памятником Шокану Уалиханову, сквере за кинотеатром «Сарыарка» и парке имени Махатмы Ганди. Все попытки гражданских активистов согласовать проведение митинга разбиваются об отказы акимата, а усилия по оспариванию этих отказов в судах заканчиваются неудовлетворением исков.
Жамила Бурабаева, которая дошла до Верховного суда, намерена обращаться в международные инстанции.
— Планирую теперь пойти в Конституционный суд, а потом дойти до Комитета ООН по правам человека, — говорит она.
КОММЕНТАРИИ