47-летний Уткур Рахматуллаев приехал в США из Узбекистана в 2000 году — по туристической визе и на три месяца, а в результате провёл там четверть века. Он остался в стране нелегально, вступил в армию США, где прослужил 11 лет, в том числе в Афганистане, получил американское гражданство. Теперь Уткур пытается вернуться на родину, но ему дают понять, что в Узбекистане его может ждать уголовное преследование.

«Затянувшаяся» поездка и письма Бушу

Узбекистанец Уткур Рахматуллаев живёт в США уже более 25 лет. Впервые он приехал туда в 2000-м по трёхмесячной туристической визе — через год после окончания Самаркандского института иностранных языков, а потом остался нелегально.

«Изначально были такие планы: поеду как турист и вернусь. Но когда приезжаешь, видишь уровень жизни, начинаешь всё сравнивать, становится трудно вернуться на родину. Простой пример: в те годы я отправлял родителям в Самарканд 1000–2000 долларов. Чтобы получить деньги, им приходилось давать сотрудникам банка взятку 100–200 долларов. Это меня шокировало, потому что в Америке такого не было: будь то день или ночь, я мог спокойно снять в банкомате любую сумму. В результате принял решение остаться», — говорит Уткур.

Пять лет он прожил в США нелегально. В 2005-м, желая узаконить свое пребывание, Рахматуллаев решил пойти в армию. По его словам, служить в органах безопасности или в вооружённых силах всегда было его мечтой.

«В институте в Самарканде у нас не было военной кафедры, но я очень хотел служить. В 2000 годы в Узбекистане 200 долларов считались большими деньгами. Люди давали такую взятку, чтобы не попасть в армию. Я предложил эту сумму, чтобы меня наоборот забрали. Но мне отказали, потому что в те годы был закон, согласно которому единственного сына не призывали», — говорит Уткур.

Его заявления в военкоматы в США отклоняли из-за отсутствия документов. Тогда Уткур начал писать письма.

«Писал президенту Джорджу Бушу-младшему, вице-президенту Дику Чейни, сенаторам, что владею несколькими языками и хочу служить. Письмо получили, направили в Минобороны США, оттуда в наш военкомат. Меня снова вызвали, было собеседование, я прошёл все тесты по языкам», — рассказывает Уткур.

В результате, несмотря на отсутствие статуса, его приняли — в отдел кадров вооружённых сил США. Его знание языков оказалось особенно востребованным на фоне войн в Афганистане и Ираке.

«Если вы можете быть полезным стране, могут сделать исключение. Мой отец — таджик. Я знаю таджикский, а этот язык близок к тем языкам, на которых говорят в Афганистане. Также я знал узбекский, потому что моя мать — узбечка. В те времена была ещё одна проблема: с одной стороны — “Талибан” и “Аль–Каида”, с другой — террористическая организация “Исламское движение Узбекистана” [организация признана террористической в ряде стран мира, в том числе в США и в Европе. Была создана в 1996 году в Узбекистане бывшими членами ряда запрещённых в стране политических партий и движений. — Ред.]. Я был им полезен не только как человек, знающий языки, но и потому, что понимал культуру и обычаи: например, что мужчина не должен здороваться с женщиной, смотреть на них. А в Узбекистане, например, проблемы иногда решают за столом, на банкете, с водкой. Американцы этого не знали и пользовались моими знаниями», — рассказывает Уткур.

Долгожданное гражданство и командировки в Афганистан

Через полгода Уткур получил американское гражданство. В общей сложности в армии он прослужил 11 лет, дважды побывав в Афганистане.

Первая командировка, в 2007 году, прошла относительно спокойно — он работал в отделе кадров и не покидал базу.

Во второй раз, в 2014 году, Уткура направили уже в спецподразделение.

«Было два-три случая, когда я думал, что не вернусь живым. Мы поехали в одно село. К нам начали подходить люди. Мы с ними разговаривали, оказывали помощь. И вдруг все начали уходить. Я посмотрел на песок и заметил, что идёт дождь. А потом осознал, что это не дождь, а пули. Одна попала в песок в 30 сантиметрах от моей ноги, другая — в машину, которая стояла рядом. Мы быстро сели в машины, не видели, откуда стреляют», — говорит Уткур.

По его словам, сразу после этого эпизода он не осознавал до конца грозившую опасность.

«Когда я вернулся на базу, увидел, что в комнату, где я жил, попала ракета. Я даже посмеялся. А потом до меня дошло: что, если бы в том селе попали не в песок, а в меня?! Не в машину, а в меня?! Если бы я был в своей комнате, когда прилетела ракета?», — рассказывает Уткур.

В самой опасной ситуации, по его словам, он оказался в ночь Лайлатуль Кадр во время Рамазана. В исламе эта священная ночь связана с ниспосланием Корана пророку Мухаммеду. В тот день на американскую военную базу, где находился Уткур, обстреливали непрерывно.

«Наша противовоздушная оборона (ПВО) может распознать атаку издалека, но, когда стреляют с расстояния 1–2 километра, ПВО не успевает среагировать. Ракеты летят одна за другой, а наша база маленькая. Нам даже дали приказ не стоять всем вместе, чтобы, если попадёт, погиб не весь отряд из десяти человек, а один или два. Я думал, что на этот раз точно умру. В такие моменты вспоминаешь свою жизнь чуть ли не с момента рождения. Тогда я жалел, что пришёл в Афганистан. За что я умру? Кто меня вспомнит? Потому что я видел, что все бессмысленно. Люди умирают, а результата нет. США покинули Афганистан, и страну снова захватили талибы. И возникает вопрос: за что погибло столько людей, на что были потрачены такие деньги?», — задаётся вопросом Уткур.

Возвращение на родину и допросы близких

По словам Рахматуллаева, между первой и второй командировками в Афганистан он также работал в военном отделе посольства США в Таджикистане.

В составе дипломатической делегации Уткур несколько раз приезжал в Кыргызстан, а также в родной Узбекистан — впервые за 13 лет.

«В период правления [ныне покойного президента Узбекистана Ислама] Каримова было очень сложно. Людей, которые уехали в Америку, после возвращения называли “врагами народа”. Въехать было очень сложно. После прихода к власти нынешнего [президента Шавката] Мирзиёева стало намного легче. Когда я впервые приехал в Узбекистан, помню, мы подъехали к границе, пограничник взял мой американский паспорт, отчество в нём не написано. И вдруг он говорит мне: “Рахматуллаев Уткур Хикматуллаевич, неужели вы вернулись?” Он это выговорил не таким тоном, типа “добро пожаловать”, а “ну что, попался?” Я стоял на границе и думал, стоит ли мне заходить на территорию Узбекистана, но решился въехать, потому что рядом было около 20 американских дипломатов. Подумал, что меня рядом с ними не тронут», — вспоминает Уткур.

Рахматуллаев побывал в командировке и в родном Самарканде, где встречался с близкими и друзьями. После поездки он узнал, что всех этих людей потом вызывали на допросы.

«Показывали мои фотографии из Афганистана. Спрашивали: “Он изменник родины. Знаете его?” Я знаю, что моего друга избили. Он позвонил и говорит: “Скажи правду: где ты работаешь?” Его голос был совсем другим. Мы выросли вместе, я знаю, как он обычно со мной разговаривает. Друзья детства говорят шутками, используют прозвища. А он говорил официально. Тогда я подумал, что меня записывают или рядом с другом стоят силовики», — рассказывает Уткур.

Рахматуллаев утверждает, что его близких и родных начали вызывать на допросы при Исламе Каримове, который правил страной до 2016 года, и продолжили уже после прихода к власти Мирзиёева, сменившего Каримова на посту.

«Сейчас мой друг, которого допрашивали во время моего визита в Узбекистан ещё при Каримове, живёт в Америке, поэтому я спокойно рассказал вам его случай. Но есть ещё несколько моих родных, которых вызвали на допрос уже после прихода Мирзиёева. Всё началось заново», — говорит Уткур.

По его словам, власти Узбекистана официально не предъявляли никаких обвинений. Он говорит, что нанимал адвокатов на родине, чтобы выяснить причины преследования его близких, но через некоторое время юристы переставали выходить на связь.

Уткур обращался и в посольство Узбекистана в США.

«Я спросил, можно ли мне вернуться. Они ответили, что нельзя. Говорят: “Вы же знаете, если вернётесь, на вас есть статья. Вы служили в армии США. Вас могут посадить”. Я сказал: “Хорошо, я возьму ответственность, если на то пошло. Я же не буду сидеть в тюрьме всю жизнь”», — рассказывает Уткур.

Рахматуллаев говорит, что его просили написать заявление о выходе из узбекистанского гражданства, что он сделал. Как изменился его статус с тех пор, он не знает.

Сейчас Уткур вместе с семьёй живёт в Нью-Йорке и от планов вернуться в Узбекистан не отказывается.

«До Афганистана у меня был другой взгляд на жизнь. Думал, что всё измеряется и решается деньгами. Но там, на грани жизни и смерти, деньги, машина, дорогой дом отошли на второй план. Мои взгляды изменились. Если спросить у узбекистанцев, то, не все, но многие скажут: “Заработаю деньги в Америке, а старость проведу в Узбекистане”. Поэтому, даже живя в Америке, они строят дома на родине. У меня тоже такие планы. Сейчас я занимаюсь иммиграционными делами. Служил в армии, работал в посольстве. Я могу быть полезен Узбекистану», — уверяет Уткур.

(Не) наказание за службу в армии иностранного государства

Какое наказание и за какие деяния грозит Уткуру Рахматуллаеву в случае его возвращения в Узбекистан, неизвестно. Азаттык Азия не удалось связаться с пресс-службой службы государственной безопасности Узбекистана, чтобы получить комментарий по этому поводу.

Законодательство Узбекистана запрещает гражданам вступать в вооружённые силы, службы безопасности, органы военной юстиции или иные силовые структуры иностранных государств. Согласно статье 154 Уголовного кодекса республики, наём на военную службу иностранных государств наказывается лишением свободы на срок до 5 лет. В прошлом по данной статье преследовали узбекистанцев, отправившихся в горячие точки на Ближнем Востоке.

Призывы властей к гражданам не вступать в иностранные армии участились после начала войны России против Украины. Но, по данным украинского государственного проекта «Хочу жить» Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными, только в 2025 году по меньшей мере 902 гражданина Узбекистана заключили контракты с министерством обороны России.

Некоторых воевавших на этой войне узбекистанцев на родине осудили по обвинениям в наёмничестве. Наблюдатели обращают внимание, что большинству вместо реальных сроков назначают ограничение свободы или условные сроки. Высказываются предположения, что причиной мягкости приговоров может быть нежелание Ташкента вызвать недовольство Кремля.