В августе губернатор Камчатки Владимир Солодов заявил о планах присвоить звание «Село воинской славы» посёлку Седанка, где большинство мужчин добровольно ушли воевать в Украину. Каждый третий из них уже погиб. Местные жители рассказывают, что в Седанке нет работы, нормальной канализации, школа находится в аварийном состоянии, а большинство зданий пожирает грибок и сырость. При этом в селе поставили памятник «участникам СВО», стоимость которого равна половине годового сельского бюджета.

Текст: проект «Окно»

«Вот так по цепочке пошли»

Этот рыбацкий посёлок затерялся на северо-западном краю Камчатского полуострова, недалеко от побережья Охотского моря. До Украины, где сейчас идёт война, от Седанки больше 7 тысяч километров. Примерно вдвое ближе к Седанке, но через океан — американский Анкоридж на Аляске, где летом 2025 года президент Дональд Трамп пытался договориться с Владимиром Путиным об окончании войны. Но война продолжается.

В Седанке живут в основном коряки и ительмены — представители исчезающих коренных народов Севера, которых вместе взятых осталось около 10 тысяч человек. Коренные народности в самых разных регионах России попали под мобилизацию, однако, по закону, если населенный пункт относится к местам, где преобладают традиционные промыслы (например, рыбалка), то мужчины могут получить бронь. Поэтому Седанки мобилизация не коснулась.

Но 30 человек ушли на войну из этого посёлка добровольно. По данным правительства области, в Седанке зарегистрировано 457 человек, фактически, по словам местных, проживает — 258. Среди них — 67 мужчин старше 18 лет. Таким образом, воевать в Украину из Седанки отправились больше половины совершеннолетних мужчин. 12 из них уже погибли, а пятеро — числятся пропавшими без вести (вероятность, что они также погибли, очень высока), сообщили журналистам «Окна» в администрации Тигильского района.

Первым на войну из Седанки по контракту отправился 29-летний рыбак Геннадий Туликов. Местная пресса впервые написала о нём ещё в 2018 году, когда Туликов был задержан на западном побережье Камчатки за браконьерство. Он оправдывался тогда тем, что в его родном селе трудно найти работу. В итоге у Туликова изъяли сеть и лодку, а также выписали ему административный штраф. Через несколько лет после этого происшествия Туликов добровольно пошёл на войну, был тяжело ранен, но это не остановило его односельчан. В 2023 году Седанка торжественно провожала на войну сразу восьмерых контрактников.

— Сначала первая большая группа туда отправилась, Потом ещё группа, где уже был мой муж, — говорит вдова погибшего на войне Светлана Захарова.

Её муж Александр Чеввин в 2015 году избирался депутатом в поселковый совет, работал мастером на «Южных электрических сетях Камчатки» (ЮЭСК) и, как говорит жена, неплохо по местным меркам зарабатывал. В 2023 году он отправился на войну добровольцем, оставив жену с четырьмя детьми.

— Сначала один друг мужа пошёл, потом следующий. И вот так по цепочке они пошли друг другу помогать, были заядлыми патриотами, — говорит Захарова. — Они хотели все вместе в 40-ю бригаду, где уже служили из нашего села и района ребята. Но не получилось: их закинули в 155-ю бригаду. Они там побыли очень мало. Например, Александр почти сразу погиб, чуть ли не в первый заход.

Чеввин, как сообщили вдове, погиб в первом своём бою в районе села Никольское Донецкой области. Его тело не нашли до сих пор, но признали погибшим, и семья, по словам Светланы, получила все выплаты. Впрочем, она отрицает, что именно деньги побудили её мужа участвовать во вторжении в соседнюю страну.

— У него была работа, семья — всё, что нужно для жизни. Он, когда приехал на это СВО, не получал столько, сколько получал на своей работе. Мы ему только помогали постоянно. Он нам звонил — то одно надо купить, то другое. Мы с матерью постоянно высылали туда деньги, потому что им там на новых местах все время надо было обживаться. Поэтому насчёт денег — это бред. А деньги за гибель которые.... Ну, поехать и умереть за деньги… Нет там никаких денег, о которых говорят. У нас 12 погибших и пять пропали без вести. И никто там богаче не стал. Неприятно слышать, что они пошли ради денег.

«В администрации говорят, что денег нет»

Идея камчатского губернатора присвоить Седанке статус «Села боевой славы» обернулась неожиданным эффектом. Седанка оказалось в центре внимания, и в СМИ появились публикации о том, в каких тяжёлых бытовых условиях живут тут люди, в том числе — семьи участников войны в Украине. В сетях разошелся репортаж съездившей в село ещё в 2024 году журналистки и депутата камчатского заксобрания Александры Новиковой:

«Мы очень рассчитывали почувствовать национальный колорит, но приехали в самую депрессивную точку из всех, что нам доводилось видеть. Люди здесь не ведут традиционный образ жизни и даже не пытаются сохранить культуру. Они пытаются просто выжить. Оленей здесь давно нет, а большая часть трудоспособных рыбаков отправилась в зону специальной военной операции», — рассказывает Новикова в репортаже «Седанка. Назад в Средневековье».

Местные СМИ уже год назад писали, что «все мужчины села Седанка Тигильского района Камчатки ушли служить на СВО. Дошло до того, что некому колоть дрова». Губернатор Камчатки Солодов тогда лично посетил в Седанке семью участника войны в Украине и распорядился помочь ей.

«Пока Виктор выполняет боевые задачи, его семье в частном доме не хватает мужской руки: договорились о том, что мы проведём замену полов, крыши, а также старую дровяную печь заменим на котёл. Главе района поручил обеспечить заготовку дров для семьи», — заявил тогда Солодов.

Местные власти после этого визита губернатора действительно отремонтировали крыши в домах четырёх контрактников. А ещё чиновники пообещали привезти семьям воюющих бытовую технику, но пока этого не случилось. Зато матери погибшего Александра Чеввина в доме установили печь, другим семьям помогли с дровами.

При этом большинство бытовых проблем в Седанке не решаются годами. Здание местной школы находится в аварийном состоянии, износ — 90 процентов. Согласно открытым данным, 13 домов, то есть каждый пятый в Седанке, официально признаны аварийными, хотя часть из них построена не так давно — в конце 80-х.

Местные жалуются, что централизованный водопровод и отопление есть только в нескольких деревянных бараках, расположенных на окраинах села. В одноэтажных домах удобств нет, люди вынуждены топить печку дровами, а в туалет ходить на улицу.

— Канализации, по сути, нет, — говорит Светлана Захарова. — В квартирах постоянно с этим проблемы, всё выходит назад... (канализационные стоки текут обратно через унитаз — Окно). Во дворах огромные лужи постоянно из-за протечек. Животные пьют прямо оттуда. Что касается жилого фонда, то у нас он весь ветхий. Постройка 70–80 годов, грибок… Денег нет, чтобы решить элементарные вопросы. В администрации говорят, что денег нет. Но народ в селе уже давно не верит местным властям, потому как ранее много чего обещали, но не выполнили. Год или чуть больше назад построили спортивную площадку. Некачественно сделали, как попало, газон не доложили, она уже развалилась почти. Отремонтировали клуб, якобы капитальный ремонт: крыша течёт, полы разваливаются, потолок скоро рухнет, так как прогнил.

Ещё в 2012 году в центре села выделили участок для строительства общественной бани, однако из-за отсутствия подрядчика её не построили до сих пор. В бюджете нет денег. Мусор из села тоже вывозят с перебоями. На свалки приходят медведи, которых местным приходится отстреливать.

В Седанке есть три продуктовых магазина. За одеждой или бытовой техникой, как правило, нужно ехать на «большую землю».

При этом выбраться из Седанки не так просто: дорога до Петропавловска-Камчатского занимает 18 часов, включая перелёт местным авиаперевозчиком из соседнего Тагила. Люди ещё в 2022 году писали губернатору, что не готовы платить 14 тысяч рублей за билет в одну сторону, поскольку в Седанке живут в основном малоимущие. По земле из села можно выбраться только зимой.

Местные говорят, что найти постоянную работу в селе реально лишь в бюджетных организациях — в школе, детском садике, районной больнице. Но зарплаты везде даже по здешним меркам очень скромные.

В советское время в Седанке разводили оленей, однако сейчас оленеводства фактически нет. Другим главным источником дохода для коренных народов всегда была рыбалка, но теперь, жалуются местные, доступ к рыболовецким участкам перекрыт чужаками- предпринимателями.

— У нас в национальном селе все эти участки на нашей реке раздали людям, которые живут в Петропавловске-Камчатском или ещё где-то, но не здесь — говорит Захарова. — Фактически вести традиционное хозяйство коренные народы сейчас не могут. Это раньше все земли тут были народные, а сейчас они все розданы. Наши люди уезжают в соседний районы на заработки. Но я не могу сказать, что они хорошо зарабатывают там, ну, только чтобы долги раздать. Люди в селе в основном живут в долг.

При этом осенью 2024 года в Седанке открыли памятник «участникам СВО», а в 2025 году провели благоустройство Аллеи памяти ко Дню победы. Согласно открытым данным, это обошлось примерно в 10 млн рублей. Для сравнения: общие доходы бюджета Седанки в 2024 году составили 22 млн. Но вдову Захарову это несоответствие не смущает, она приветствует установку памятника «участникам СВО».

— Мы все гордимся нашими мужчинами. Радует, что у людей не пропал боевой дух, несмотря на горе, которое нам пришлось пережить всем вместе, — рапортует Светлана Захарова.

«Нашёл то, что искал»

Олеся Чечиева приехала вместе с семьей в Седанку из Хакасии в 2013 году, чтобы работать учителем биологии. В Абакане семью ничего не держало: Олеся работала продавцом в магазине (хотя у неё был педагогический опыт), а муж Михаил — на стройке. В Седанке он устроился сначала в школу рабочим, а затем в детский сад «Эльгай» на должность комплексного обслуживающего здания: делал ремонт, помогал оформлять группы под мероприятия и даже варил обеды детям.

В июле 2022 года в семье родился третий ребенок, а через два месяца началась мобилизация. Михаил Чечиев, говорит его жена, так хотел получить повестку, что даже отказался от брони, предусмотренной на работе. Повестка не пришла, после чего Чечиев решил подписать контракт добровольно. До войны он отслужил два года в Чите и, как говорит жена, «из ручного гранатомёта бил, как из рогатки».

— Полгода уговаривал, чтобы я согласилась отпустить его, — вспоминает Олеся. — Я, конечно же, была категорически против. Как с тремя детьми хочет меня оставить… Его слова: «Сын вырастет и спросит меня: где ты был, папа, когда была война? И что я отвечу? На тундре скрывался?!» В тот момент я поняла, как ему это важно. И с тяжёлым сердцем отпустила его… Сыну было всего 7 месяцев. Попав на СВО, он не пожалел. Говорил: "Это моё, это моя стихия. Нашёл то, что искал". Они были на границе ДНР, говорил, что их подразделению осталось два села освободить, что всё уже — граница, скоро всё закончится. Он верил, что всё идёт к концу…

В ноябре 2024 года Михаил Чечиев погиб в Донецкой области. Олеся Чечиева с тремя детьми после гибели мужа вернулись в Абакан.

— Я там в Седанке одна с детьми была, — говорит Чечиева. — Очень тоскливо. И выгорела, не могу работать, сил и энергии нет. Все родные и близкие здесь в Хакасии, всегда могут поддержать.

Согласно открытым данным, у многих контрактников из Седанки были долги. Но Олеся Чечиева, как и Светлана Захарова, уверяет, что её муж пошёл на войну не ради денег.

— Встречала людей, кто так говорит — «Что, ему денег не хватало? Поссорились? Ипотека?» Отвечаю всем — не из-за денег, — уверяет Чечиева, — Денег он и сам хорошо зарабатывал (сколько именно Олеся Чечиева уточнить отказалась — Окно). — Михаил — настоящий патриот, очень любил свою родину. Всегда говорил, там наши братья и им нужна наша помощь! — повторяет она лозунги российской пропаганды. — И остальные мужчины, я считаю, не из-за денег, я каждого знаю. Все патриоты своей страны. Коряки — воинственный народ, настоящие герои!

Эта «воинственность» отражена и в местном краеведческом музее. Здесь есть экспозиция, посвященная войне в Украине и участию в ней жителей Камчатки. Недавно музей отрапортовал, что экспозиция пополнилась аптечкой и солдатским сухим пайком, которые сюда передал участник российского вторжения в Украину уроженец Седанки Денис Ли. Он и сейчас находится на фронте.

— Наверху сказали, что надо. Наши — откликнулись, — говорит жительница Седанки Виктория. — Остальное нас уже не касается... А, вообще, в Седанке не только разруха, как журналисты это показывают. У нас места тут красивые: лес, речка, лоси ходят, птицы редкие. Хотелось бы, конечно, чтобы власти про нас вспоминали не только в связи с войной, но и потом, когда она закончится, чтобы почаще вспоминали.